Мы шли с ней за руку, она что-то мне втирала про мои немодные ботинки, про то, что сказала ей мама, про то, куда надо пойти на выходных, а я чувствовал себя супергероем.
Нет, это не было началом отношений, когда сиськи кажутся больше и волосы - гуще и жопа манит, как здоровенный упругий магнит, и характер сладенький и вязкий, как хурма. Мы довольно долго были вместе, многое прошли, мы срались и были в шажочке, одном таком горделивом и психичном шажке от того, что бы разорвать нами же созданные узы. Я разуверивался в ней не раз и не два, в её искренности я не видел подтверждения, я сомневался в её умственных способностях, временами - в адекватности и наличии совести, но, как ни странно, я не переставал хотеть быть её героем. Мне хотелось носить её через лужи, давать ей свою куртку, покупать ей еду и шмотки, ездить с ней везде и всюду, стоять за нее горой, заглядывать в её глаза, которые иногда искрят чистой злостью и отводятся в сторону, чтобы не видеть меня.
Я вопреки даже ей, даже себе хотел увидеть в её глазах чистое удовольствие от того, что я с ней. Это было мне нужно, как рассол 1 января, как мандарины зимой, как сало синицам в морозы. Позарез, короче. Да и я видел, что временами также взаимно её раздражаю, вывожу из себя своей глупой непонятливостью, неповоротливостью, излишним спокойствием, не отвечаю её требованиям, желаниям и планам. Я чувствовал и понимал холод в её руках, догадывался о причинах хмурого вида, я отхватывал с лихвой невежливого молчания и жменьку грубостей, но я видел, что и она не будет делать тот последний шаг в сторону, тот решающий рывок, который порвет нашу с ней атмосферу. Она приняла решение быть со мной и она следовала ему несмотря ни на что. Она обижалась, психовала, расстраивалась, как и я. Но она не переставала хотеть сделать из меня своего личного супергероя, а я, в свою очередь, хотел этого больше всего на свете.
Суровый Джо.
